Знание иностранного языка открывает перед человеком так много новых возмож­ностей, что вопроса «Обучать или не обу­чать ребенка языку?» не существует. Но воп­росы «Как учить?» и «Когда начинать?» не потеряли своей актуальности.

Современные родители, как правило, стремятся, начать обучение малышей инос­транному языку как можно раньше. Обыч­но подобную озабоченность высказывают молодые мамы и папы, языком не владею­щие или владеющие слабо и не желающие допустить подобного упущения по отноше­нию к своим детям. 

Спрос, как известно, рождает предложе­ние. И в ответ на родительские тревоги и пожелания в детских садах вводят заня­тия иностранным языком для малышей четырех-пяти лет;  появляются  кружки  при домах детского творчества и в центрах развития, где обучение начинают еще рань­ше — лет с трех, а то и с двух с половиной. Некоторые смелые экспериментаторы орга­низуют занятия по изучению языка для мам с грудными младенцами и гордо сообщают о своих достижениях: трое из пяти малы­шей в возрасте года научились говорить «go»  раньше, чем идём. Но к возможным лингвистическим способ­ностям малыша такие занятия отношения не имеют. По крайней мере с точки зрения серьезной науки.

При таком обилии возможностей, суля­щих детям успешное будущее, хорошо бы научиться отделять зерна от плевел. И пе­дагогам важно помочь родителям разоб­раться, что имеет отношение к перспекти­вам освоения языка их ребенком, а что — нет.

Безусловно, всё, доставляющее удо­вольствие будущей маме, всё, поддержи­вающее ее позитивный настрой по пово­ду грядущего появления малыша на свет, идет на пользу и будущему младенцу. Если маме нравится заниматься английским языком и у нее есть на это силы и время, пусть занимается. Мама учится, а малышу в это время приятно и интересно си­деть у нее на руках, ритмично двигаться вместе с ней в такт песенке, рассматривать игрушки, быть включенным в дружеское общение с другими женщинами и их малышами, также восседающими на руч­ках у своих говорящих по-английски мам. Но что касается способности ребенка вос­производить два-три иноязычных сочета­ния раньше, чем он научится произносить слова родного языка, это весьма сомни­тельное достижение, и оно не имеет прямого отношения к изу­чению языка.

И если малыш выучит к пяти годам два десятка отдельных английских слов, это не приблизит его к овладению языком ни на дюйм.

Как же так? Ведь все мы помним: в школе на уроках иностранного языка нас застав­ляли учить слова. Чем больше знаешь слов, тем лучше говоришь на другом языке.

Мы забываем, что речь идет о малень­ком ребенке. А его психика устроена не­сколько иначе, чем у взрослого. В том чис­ле  и  его языковое  восприятие.

На чем основано желание родителей обучать малышей иностранному языку? На бытующем представлении, что маленькому ребенку языки даются легче, чем взрос­лым.

Ребенок в возрасте до пяти лет действи­тельно усваивает такой объем информа­ции, который не сопоставим с объемами всей дальнейшей жизни. И самое главное его достижение — то, что, собственно, и делает его человеком, — овладение речью.

Как, однако, усваивает малыш родную речь? Вокруг ребенка постоянно говорят: обращаются к нему или друг к другу. А он каким-то образом умудряется ухватить связь между названиями действий и предметов и звуковыми сочетаниями. Конечно, мы учим малыша произносить отдельные слова. Но гораздо чаще он по­ражает нас своими собственными открытия­ми, «выловленными» из потока речи, — выражаясь научным языком, из речевого контекста. Воспроизводимые ребенком зву­косочетания могут быть неточными, иска­жающими слова, но мы, взрослые, каким-то образом понимаем, что имел в виду ребенок, — именно в силу того, что и его первые слова существуют в контексте общения. Что дают занятиями по обучению малыша иностран­ному языку два раза в неделю на базе центра развития, где воспитательница показывает ему картинки, на которых изображены «дог» и «кэт»? В этом случае отсутствует главное условие, обеспечивающее успех— языковая среда, которая позволя­ла бы запустить в действие механизмы спонтанного усвоения языка. Количество слов, осваиваемых за три года дошкольного обучения, нормально развивающийся ребенок без труда наби­рает за один-два месяца обучения в пер­вом или во втором классе, и никакой раз­ницы в языковой подготовке между ним и его соседом по парте через месяц уже невозможно обнаружить. Поэтому занятия  иностранным языком для трехлеток и че­тырехлеток в лучшем случае можно счи­тать тренировкой памяти. Но вообще-то они отнимают у ребенка силы и время, которые в этом возрасте отпущены на другое. Да и тренировать память можно более интересными и действенными спо­собами. Если же у ребенка обнаружива­ются логопедические проблемы, ранние занятия иностранным языком могут их усугубить. Иностранный язык требует от речевого аппарата иной артикуляции. Если не отработано произношение зву­ков родного языка, а ребенку приходит­ся осваивать еще и иностранное произ­ношение, нагрузка оказывается непо­сильной и тормозит общее речевое развитие. А нормальное речевое разви­тие — в первую очередь развитие род­ной речи — основное условие будущих успехов малыша и в учебе, и в жизни в целом. Поэтому к нему стоит относиться очень  внимательно  и  бережно. Становление  родной  речи  ребенка  в основном заканчивается к пяти годам.  Как правило, иг­ровые ситуации представлены музыкаль­ными играми и динамическими играми с правилами, сопровождающимися текстом на иностранном языке (с хорошим произ­ношением). В идеале звучание русского языка на занятии должно быть сведено к минимуму. Для того чтобы управлять деть­ми было легче, используют принцип парно­го ведения группы: один педагог говорит только на иностранном языке, другой — в случае необходимости — на русском. Второму педагогу отводится роль «непонимайки»: он просит детей разъяснить ему происходящее, объяснить правила игры, еще раз произнести на иностранном язы­ке фразу и т.п.

Однако мысль о подготовительных кур­сах для пяти-шестилетних детей не всегда согревает заботливого родителя. Во-пер­вых, такие действительно качественные и правильно устроенные курсы не так-то про­сто найти. Во-вторых, родителю хотелось бы решить проблему «здесь и теперь», не дожидаясь момента, когда ребеночек дос­тигнет пятилетнего рубежа своего разви­тия. Вон как русские дворяне в девятнад­цатом веке хорошо говорили по-француз­ски! А все потому, что у них в гувернерах были настоящие французы и францужен­ки: «Сперва мадам за ним ходила, потом мсье ее сменил».

Нанять ребенку иноязычную няню или гу­вернантку с хорошим знанием языка, ко­торые будут общаться с ребенком только на иностранном языке, — действительно выход с точки зрения моделирования язы­ковой среды. И в этом случае малыш действительно научится говорить на английском или на французском  —  на том  уровне,  на котором первые слова существуют в контексте об­щения. Мы отвечаем на словесные обра­щения малыша и тем самым стимулируем его к новым попыткам. Уникальной способ­ностью спонтанного усвоения речи обла­дает каждый человек — но в определен­ный, достаточно короткий возрастной пе­риод. Это и дает основания полагать, что ребенок более способен к восприятию иностранных языков, чем взрослый. Свидетельства эмигрантов о том, что их дети при смене места жительства овладе­вают языком другой страны быстрее и лег­че, чем взрослые, — лишний и весомый довод в пользу этого утверждения.

Но ни естественное спонтанное усвое­ние родной речи, ни овладение чужим язы­ком при смене языковой среды не имеют ничего общего с пятнадцатиминутными занятиями.

Если серьезных проблем с развитием родной речи нет и родители планируют отдать ребенка в школу, где обучение ино­странному языку начинается в начальных классах, за полгода — за год до школы ребенку будет полезен так называемый «пропедевтический», или подготовитель­ный, курс погружения в язык. Главной задачей такого курса должно быть не на­копление слов с упором на их произнесе­ние, а приучение уха к звучанию речевого потока на иностранном языке. Занятия на таких курсах должны быть построены не по принципу обучения отдельным словам. Но даже при наличии соответствующих средств в семье стоит семь раз подумать, прежде чем на это решаться. Ребенок, осваивающий два языка в пе­риод становления речи, попадает в ситуа­цию двуязычия. А это явление опасное. Ов­ладеть языком — значит не просто запом­нить слова, а научиться на языке думать, проделывать мыслительные операции. Мышление малыша столь же несовершен­но, сколько и речь. И то и другое находит­ся в стадии становления. И эти процессы взаимосвязаны.

Начинать учить английский, немецкий, французский и лю­бой другой язык не поздно и в шесть, и в семь лет. Можно даже и чуть позже. Успех будет зависеть от качества обучения и от заинтересованности  ребенка в  результа­тах своего труда.

К началу школьного обучения дети действительно  выходят из  возраста,  когда язык усваивается «сам  собой».  Зато они приобретают способность к систематиче­скому обучению. И, что немаловажно, научаются  читать.  Чтение становится глав­ной основой обучения иностранному язы­ку.  В реальной жизни книжная, текстовая среда вторична по отношению к разго­ворной  речи.  Но при  изучении  иностран­ного все происходит наоборот:  разговор­ная  речь является не основой,  а следствием овладения книжной речью.

И компьютерные программы, и замеча­тельный обучающий мультфильм об ино­планетянине Мази производства ВВС, не­смотря на использование и обыгрывание коммуникативных ситуаций, строятся с опо­рой на письменный образ слова. Так что, как ни крути, «чтение — вот лучшее уче­ние» иностранному языку.  Практика показывает, оно дает вполне приемлемые результаты: к моменту окон­чания школы умения детей, желающих ов­ладеть языком и начинающих изучать его в первом, втором и даже в пятом классе, вполне удовлетворяют требованиям вузов.

Учитель-дефектолог МБУ ЦППМиСП № 9

Штефанова Екатерина Сергеевна